Украинские СМИ часто коверкают словосочетание «один народ», отражающее общность русских и украинцев, и придавают ему «аканье». В таком случае, стихотворение «Исповедь» Ольги Хоружинской (Франко) должно активно использоваться в пропаганде. Но этого нет. Максимально, что можно найти – это 2 строчки, которые на первый взгляд кажутся русофобскими:

Не вірю й вірить я не стану,
Що Русь й Москва, «адін» народ…

Как будто это – «заклик до свідомості». Почему же украинствующие русофобы обходят вниманием жену Ивана Франко и её стихотворение?

Ольга Хоружинская родилась 10 апреля 1864 года в Харьковской области Российской империи в богатой семье, училась в Харьковском институте благородных девиц и на высших женских курсах в Киеве. К моменту встречи с любителем дам, галицийским селянином Иваном Франко (ей уже 21 год, многовато по меркам того времени, ему – 29 лет) украинскую мову не знала. И потом осталась русскоязычной.

Сын Ивана Франко и Ольги Хоружинской Тарас вспоминал, что его мать «говорила дома с нами, детьми, преимущественно по-русски и пела русские песни». Осип Маковей в 1887 году записал:

Жінка [Івана Франка] майже тільки змосковська говорить, хоть і знає по-нашому, – та недаром з Расєї.

С мужем она переписывалась на русском, изредка добавляя слова из слобожанского диалекта и почти извиняясь:

Я все же свою мысль выражать на бумаге по украинскому еще не привыкла

Брак был не по любви, а по расчёту. Очень уж соблазнительным призом являлось солидное приданное – 500 000 золотых рублей. На свадьбу жених опоздал. Венчание было скандальным, так как Ольга была тогда православной, а Франко греко-католиком. Вместо брачной ночи был срочный переезд в Галицию.

Жили они странно. Воспитание детей сильно отличалась от общепринятых норм. Михаил Павлик в письме к Михаилу Драгоманову в 1893 году с недоумением писал:

Фр[анковы] дети такие неблаговоспитанные, что все рвут. Я раз замолвил словечко против принципа Фр[анк]ов «ребенку все можно».

Франко считали, что чтение, особенно в дошкольном возрасте, «вредит телесному и духовному здоровью детей».

Не является секретом, что Хоружинская была психически нездорова и подолгу пребывала в больнице для душевно больных.

Ольга своими средствами оплачивала журнал, основанный Франко, «Життє і слово». В нём и было опубликовано то самое стихотворение «Исповедь», автором которого обозначен «Столярченко». Но считается, что сочинила его Ольга.

В конце поста будет приведен его нелитературный перевод. Он не даёт ощущения, которое возникает от оригинала. Но всё же, если прочитать не 2 строчки, а всю «Исповедь», то становится понятным, что стихотворение построено сатирически. Автор, высмеивая, перечисляет основные «беды украинства», за указание на которые называет себя «атеистом», «полонофилом», «москвофилом», «радикалом», «коммунистом», «демократом» «анархистом». Но, осветив все «пугалки», завершает, что всего хуже – «новый путь», который предлагают Украине.

Ваша Дана

Не верю в Бога я такого,
Который на небе сидит,
Тьма ангелов вокруг него
Только в лицо Его глядит.

Мой Бог повсюду пребывает,
Куда падает мой взор;
Хотя и плоти у Него нет,
Дух Его видит всё.

Не могу тому поверить,
Чтобы у Бога был «младший брат»,
Иначе придётся говорить,
Что шляхтич – пан, еще магнат.

Мой Бог, однако, принимает всех,
Хоть убогого, хоть богатого;
Аристократов не знает,
Мой Бог – истинный демократ.

Не верю я, что в кровавой битве
Бог направляет друг на друга;
Наоборот, мой милостивый Бог,
Несёт мир и благоденствие всем.

Я не верю, что Бог наиценнейшим
Для себя выбрал ж*довский народ.
Тогда бы он разделял
В своей «заботе» любовь от любви.

Я не верю, что Божья Мать
Так сильно полюбила поляков,
Что решила венчать короной
Польских королей.

Грех один и непростимый
Висит на мне: не верю в то,
Что «кто-то там» непогрешимый,
Что только католик попадает на небо (в рай).

Ну, из того можно узнать.
И это уже сказали вам,
Что я игнорирую все догмы,
Значит, я, очевидно – атеист!

Не хочу я возвращаться
Снова на наш древнейший путь:
Попам опять передать
Весь в политику путь.

Мой взгляд, я знаю, безумен,
Общество с ним не согласно.
И каждый меня осудит,
Что я … Ну, кто я? Радикал.

На этом я не заканчиваю,
Не у одного меня есть грех.
Другие странности я знаю
Но не буду их всех перечислять.

Так, например, мне интересно,
Как «хлоп» (холоп) может жить без палки.
Иль, может, лучше, как бывало,
Когда пан «хлопа» мог убить?

На что горазды были.
Во время панщины.
Пан мужикам по случаю
Сто палок мог присудить

Ещё я не хочу признавать,
Что всеми пастбищами и лесами
Могут владеть
Одни лишь паны.

Теперь меня уж все узнали:
Не простой я социалист,
Я хуже, чем радикалы,
Я уже – поганый коммунист!

Раз я всегда говорю,
Простой хлоп – мне тоже брат,
Так кто я? Отгадайте, прошу.
Ну, вот, я – красный демократ!

Но что я рад бы сделать,
Чтобы наш «хлоп» (холоп) в школы пошёл.
Раз я хочу просветить наш народ,
То я «wichrzyciel» – бунтовщик!

Не верю я и верить не стану,
Что Россия – лишь Москве «адин» народ.
И это неверие препоганое
Хочу передать «из рода в род».

Ба, так что же происходит: мне кажется,
И не перестану я мечтать,
Что Украина пошевелится
И сама для себя станет жить.

На это наш маститый скажет,
Что я в истории – «туман»
Сепаратист и даже, даже
«бунтарь» и полономан (любитель Польши)!

К тому же, я не знаю
«Орфографических» засад,
В письмах всё ёры (буква «ы») пропускаю,
Так я же – неуч, ретроград.

Не верю в пустые слова
Что Польша сможет стать
«Od morza az do morza» («от моря до моря») снова.
И по-своему править.

Что «hierarchię społeczna» (иерархия доминирования)
Так наш «ludek» (народец) полюбил,
Что за это даже без оглядки
Жизнь бы свою отдал.

Я не верю в согласие с ляхами,
Так как знаю того согласия цель.
Не хочу дать взять верх над нами.
Я – москвофил! Вот и всё.

В конце, чтоб правду всю сказать,
Ещё один имею грех.
В нём я боюсь даже признаться,
Ведь он тягчайший среди всех.

Я … Я .. Я вымолвить не могу
Должно быть, я сошёл с ума.
Ступать не хочу я на дорогу,
Которым «новый путь» пошёл.

Потому что я в слепом своём неверии
Добро не хочу видеть там,
Где теперь в «полном мире»
Нам «курс новый» несёт.

Наоборот, мне сдаётся,
И это может быть правдой,
Что «новый курс» не приживётся,
И принизит нас ещё больше.

Но это только я гадаю!
Политик зрелый вам скажет,
Что я мечтаю о разладе,
Что я – глупый анархист!

Как видите, из этого всего,
Ведь вам теперь легко судить,
Какие грехи и как их много
На совести моей лежит.

Для меня ласки уже не будет,
Придётся в пекло мне идти.
Но там меня чёрт ожидает,
От него мне не спастись.