Инициация свидомого украинства – дело иностранное. Практическое воплощение, степень агрессивности и сепаратизма в разное время в разной степени регулировались местными условиями, но фитиль всегда поджигался за границей.

Соответственно, эмиграция была процессом, когда люди уезжали с территорий, менее заражённых украинством, туда, где происходило инфицирование в самой жёсткой форме. В результате там, в диапоре, а не на Украине, выпростало самое искривлённое и агрессивное представление о том, какой должна быть ненька. Там искусственно кромсалась история, искажались реальные традиции и формировался человеческий пул, в котором взгляды и представления об Украине уподоблялись злой карикатуре, а отношение к другим народам было в такой степени шовинистическим, что вполне можно было бы назвать и пронацистским.

Предлагаемые в рекламе услуги Балтийско-Американской Линии в 1922 году соответствуют второй волне эмиграции. Первая, начавшаяся в конце XIX века, затронула селян-русин Австро-Венгрии, которые искали новые земли для привычной им работы. Оголтелым украинством тогда переселенцы одержимы не были. Многие сильно пострадали. Так, 5 000 членов формирующийся диаспоры галицийцев в Канаде с началом Первой мировой Войны были отправлены в концлагеря.

Вторая же волна смыла за границу тех, кто инициативно участвовал в распространении семян украинства в постреволюционных суррогантных формах украинской государственности – УНР, ЗУНР, Украинской державы.

Украинцы, подсчитанные по головам (8$ за голову), имели возможность взять билет в один конец и из Данцига отравиться в Нью-Йорк или Галифакс. Среди эмигрантов опять доминировали жители западных регионов.

Пройдёт 2,5-3 десятилетия и за океан потянутся те, что имели опыт коллаборации с немецкими нацистами, полицаи, работники управ, прессы Министерства пропаганды Третьего Рейха. Замес продукта этих волн миграции и вырастил монстра незалежности и самостийности, развращая наиболее податливых граждан СССР.