📕Революционные события 1917 года ознаменовали собой исторический переход российской государственности на новую траекторию развития. Старый режим окончательно пал, впереди – строительство иного государства. И всё это происходило на фоне внешней агрессии. От русского офицерского корпуса требовалось принятие принципиального решения, на какой он стороне. Это решение было трудным. Для его принятия на чаши весов раскладывались личные убеждения, коллективные идеи, представления об интересах России и возможные личные выгоды.
Ко времени Октябрьской революции очевидной была проблема разложения русской армии. В мемуарах белых офицеров описано нежелание солдат воевать, отказы выполнять приказы, намеренное уничтожение боеприпасов, расстрелы офицеров. Врангель и Деникин отмечали, что пополнение новым, наспех подготовленным офицерством проблему не решало. Столь любимый современными предателями России Краснов писал:
💬Я переживал ужасную драму. Смерть казалась желанной. Ведь рухнуло все, чему молился, во что верил и что любил с самой колыбели в течение пятидесяти лет, – погибла армия.
Упадничество, неверие в победу и в свою страну у офицерства 1917 года были чем-то схожи с моральным духом современного украинского воинства. Аналогичны и отношения между представителями разных ступеней военной иерархии.
На этом фоне совершенно очевидно отсутствие единства позиций среди офицерства. Некоторые разными способами полностью уклонились от активного участия в любом противостоянии и не участвовали в военных действиях, другие заняли выжидательную позицию, третьи влились в состав национальных армий (как это было на Украине), но большая часть делала выбор между белым движением и Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
При этом молодое советское государство было вынуждено влиять на этот выбор и форсированно привлекать “царские кадры”. Делало оно это даже в условиях буйства контрреволюции и многочисленных заговоров. В.И. Ленин говорил:
💬Всякий, кто хочет работать, нам ценен.
При этом новая власть требовала от своих карательных органов осмотрительности в процессе привлечения представителей буржуазно-дворянской интеллигенции, но старалась не допускать перегибов. В приказе Президиума ВЧК от 17 декабря 1918 года отмечалось:
💬 К аресту специалиста надо прибегать лишь тогда, если установлено, что его работа направлена к свержению Советской власти. Арестовать же его лишь за то, что он бывший дворянин, что когда-то был работодателем и эксплуататором, нельзя, если он исправно работает.
Однако полностью избежать ошибок и фактов несоответствия меры наказания мере вины не удалось. Бывший генерал-майор Русской императорской армии, первым перешедший на сторону большевиков, М. Бонч-Бруевич честно отмечал:
💬Немало царских генералов и офицеров стало жертвами красного террора, явившегося неминуемым ответом на проводившийся белыми и интервентами массовый террор.
Одновременно с принятием ленинского курса на широкое привлечение в Красную Армию бывших генералов и офицеров для контроля за их деятельностью был учрежден институт военных комиссаров. Этот опыт весьма полезен в условиях СВО при работе с массово сдающимися в плен украинскими карателями, готовыми служить в освободительной армии.
Одновременно с этим с другой стороны звучали требования жестоких кар по отношению к перешедшим на сторону красных царским офицерам. Так в Париже в 1920-21 годах в газете “Общее дело” были напечатаны списки бывших генералов и офицеров “вне закона”, которые сопровождались требованием их повесить.
Среди всех бывших генералов и офицеров царской армии, вступивших в Красную Армию, можно выделить 3 большие группы.
1️⃣ Вступившие добровольно.
При разных вариантах подсчёта численности этой группы итог получается примерно одинаковым – 8 000 человек. Следует учесть, что после заключения Брестского мира часть офицеров решили не служить либо была уволена.
Определяющим фактором сотрудничества царских офицеров с Советской властью было понимание, что она – единственная реальная сила, представляющая Россию, что её действия направлены на защиту страны.
2️⃣Призванных в Красную Армию по мобилизации.
По данным Ефимова к 15 августа 1920 года было мобилизовано 48 409 офицеров.
3️⃣Служившие в белогвардейских и в других антисоветских воинских формированиях, взятых в плен и затем привлеченных к службе в Красной Армии или перешедших добровольно на ее сторону.
Привлечение военнопленных и перебежчиков из белых армий началось ещё в 1919 году. При этом выявлялось наличие “в каждом отдельном случае пассивного или активного, добровольного или принудительного характера их службы в белой армии”. По данным Кавтарадзе, 12 000 бывших белых офицеров колчаковской, деникинской и других армий из захваченных в плен были привлечены на службу в Красной Армии или перешли на сторону Красной Армии до 1 января 1921 года.
К концу Гражданской войны, по данным Ворошилова, бывшие офицеры царской армии составляли в Красной Армии 1/3 от общей численности командного состава (130 000 человек), то есть 43 500 человек. При этом он не брал в расчёт прапорщиков, включал в число военспецов только строевых офицеров и офицеров “старого Генерального штаба”. Кляцкин и Федюкин считают иначе – что таковых было не менее 73 000. С этим значением соглашается большинство исследователей вопроса.
В военно-учебных заведениях преподавательский и административно-хозяйственный состав почти на 90% был представлен бывшими офицерами.
Совершенно очевидно, что царские генералы и офицеры были активной силой, которая участвовала в боевых действиях на стороне Красной Армии. Говорить, что все они действовали принудительно – это клеветать против истины.
Одновременно ошибкой является поддержка мнения Деникина, что якобы Красная Армия строилась “исключительно умом и опытом старых царских генералов”.